Вот моя деревня

Хлебопашцы и воины. Эти два призвания определили судьбу многих поколений жителей четырех сел – Кузнецкого, Губернского, Беспаловского, Смолино.

Оставив родное село, семью, уходили тютнярские мужчины на первую мировую, воевали в гражданскую, записывались добровольцами на фронт в 1941-м. По данным краеведа Татьяны Мироновой, в Великую Отечественную ушли на фронт более 4,5 тысяч жителей Кузнецкого сельского поселения. Каждая семья потеряла в жестокой войне отца, сына или брата. Они стояли насмерть у Брестской крепости, голодали, но не сдались в блокадном Ленинграде, гибли в лесах Карелии, на руинах Сталинграда, горели в танках на Курской дуге, ушли в бессмертие в майские дни 45-го под Берлином и Прагой. Семерых Героев дала стране тютнярская земля, в том числе четверых Героев Советского Союза, это И. Глухов, И. Беспалов, Н. Тузов и дважды удостоенный этого звания В. Архипов.

Сегодня мы расскажем историю тютнярских семей, в ней, как в зеркале, отразилась история с. Кузнецкого, страны.

Мы родом с улицы Советской

В нашем семейном архиве сохранилось много интересных фотографий, каждая словно запечатала в себе мгновения ушедших эпох. Вот стоят навытяжку два бравых казака в форме времен первой мировой войны. На обороте подписи нет.

Конечно, тайну могли бы раскрыть прадед Федот Куренков или прабабушка Анна. Может быть, фото на память родителям прислал со службы один из четверых сыновей – Егор, Ефим, Илья или Алексей? Дед Илья Федотович тоже мог ответить на этот вопрос. Но, к сожалению, его давно нет в живых, а памятная фотография, бережно упрятанная в сундук подальше от посторонних глаз, сохранилась.

Приняли смертный бой

Илья Федотович проводил на фронт четверых сыновей. Борис родился в 1922 г., призван накануне войны, служил на западной границе под г. Белостоком Брестской области. Письма от него перестали приходить сразу после 22 июня. Пограничники, первыми принявшие на себя удар врага, массово гибли в неравной схватке. Борис так и числится до сих пор без вести пропавшим, сведений о нем нет ни в одном электронном архиве. Все попытки разыскать хотя бы упоминание о пограничнике Куренкове не увенчались успехом.

Старший Василий, 1920 г.р., ушел на войну одним из первых. Он только что вернулся со срочной службы, которую нес четыре года на Дальнем Востоке. В июне планировал вернуться домой, но мимо родного Урала их эшелон направили под Ленинград. Здесь и приняли солдаты свой бой. Дважды раненный в голову Василий скончался на руках земляка в декабре 1941 г. Боевой друг и похоронил товарища в мерзлой питерской земле. И вновь молчат архивы: ни строчки о сыне Ильи Федотовича.

Сам глава семьи оказался в трудармии. Его призвали, несмотря на то, что дома осталась парализованная жена. В 1933 г. Мария Ивановна, нося седьмого ребенка, стала инвалидом из-за тяжелой работы и постоянного стресса. Выживать без мужа ей пришлось с двумя младшими детьми на руках – Анной и Алешей. Куренков работал на Челябинском заводе по производству тракторных агрегатов, танкоградовец. Илья Федотович, переживший тяжелейшие испытания, голод, гибель сыновей, не дожил до того дня, когда трудовой подвиг южноуральцев официально признают равным ратному. Но ему и не нужны были ни награды, ни льготы, ни слова благодарности. Он работал до изнеможения и голодного обморока, чтобы помочь сыновьям справиться с врагом, защитить родную землю. Рядом с отцом работала дочь Мария.

От Кузнецкого до Тегерана

Сына Ивана призвали на фронт в августе 1942 г. Назначен в 618-й стрелковый полк командиром стрелкового отделения. Труден и страшен был боевой путь: сражения, гибель друзей, ежедневное понимание близости смерти. В памяти осталось одно из самых страшных воспоминаний – переправа через Березину. Еще в первую Отечественную войну эта река стала самым незабываемым кошмаром императора Наполеона, здесь, на переправе, он потерял остатки своей разгромленной непобедимой армии. И вот спустя столетие Ивану Куренкову вместе с товарищами предстояло под сплошной непрекращающейся бомбежкой выйти на тот берег. Несколько часов шел бой. В кровавом месиве уцелело меньше половины состава полка и боевой техники. Но зацепились за берег, удержались, продолжали бой.

В 1943 г. Ивана Куренкова направили в 852-й стрелковый полк, назначив командиром отделения автоматчиков. В сражении под Вязьмой первое ранение в руку и первая контузия. Недели госпиталей, молодой крепкий организм справился, вновь на фронт. Его боевой путь лежал через Прибалтику, на карте отмечали освобожденные от фашистов города – Шауляй, Каунас, Кенигсберг… И снова ранение, осколок разорвавшегося снаряда попал во вторую руку. И вновь контузия, на этот раз более тяжелая. Пришел в себя уже в госпитальном эшелоне. Ничего не слышал, не мог произнести ни слова, только видел перед собой страшную картину: израненные, изломанные, окровавленные люди, незаживающие раны, в которых шевелятся черви.

Речь к Ивану вернулась только через полтора месяца. И снова на фронт. Родной 618-й полк, командир отделения. Как раз в это время на вооружении советской армии появился новый танк «Т-34». Куренкова направляют учиться на механика-водителя в 10-й учебный танковый полк. Так стрелок стал танкистом. Теперь его боевой путь продолжился в составе 11-го мотострелкового полка в должности механика-водителя «Т-34».

Он воевал за себя и погибших братьев, отца, ждавшего его возвращения. За боевые заслуги и успешное выполнение специального задания командования Куренкова лично поблагодарил командующий фронтом. В тексте говорится: «За совершение большого марша в тяжелых горных условиях Большого Семеновского перевала в ночное время». Что помогло крестьянскому парню, выросшему на южноуральском полевом раздолье в окружении старых Уральских гор, провести боевую машину по крутым тропам? Наверное, природное упорство и смекалка, которой сызмала учил его отец.

Весть о победе Ивана Куренкова застала в Восточной Пруссии. Но война для него еще не закончилась: в 1946 г. танкист прошел на своем родном «Т-34» до Ирана, его столицы Тегерана. Эта страница истории второй мировой войны упоминается очень редко, кузнечанину выпало быть в числе тех, кто поставил точку в Иранской операции. Все знают о том, как шла помощь нашей стране морскими путями, через Арктику. Но немногие слышали о Персидском коридоре ленд-лиза. Началась история этой военной операции еще 25 августа 1941 г., когда был дан старт операции «Согласие»: в вооруженный конфликт вступили Шаханшахское государство Иран и три союзника: Великобритания, СССР и Австралия. Операция должна была обеспечить безопасность иранских нефтяных месторождений, создание Персидского коридора – пути снабжения Советского Союза. По Персидскому коридору за годы войны в нашу страну было доставлено до 34% грузов по программе ленд-лиза. Это больше, чем объемы поставок полярными конвоями.

В августе 1941 г. советские и английские войска вошли в Иран, британцы оккупировали южные районы Ирана, а Советский Союз – северные территории. Операция прошла почти бескровно. Шах Реза Пехлеви вынужден был отречься от престола, на престол вступил его сын Мохаммед Реза Пехлеви, предпочитавший договариваться с союзниками и даже объявивший в 1943 г. войну Германии. Именно в столице Ирана Тегеране с 28 ноября по 1 декабря 1943 г. прошла первая в истории конференция «Большой тройки» – СССР, США и Великобритании. Британцы вывели свои войска с территории Ирана в марте, Советский Союз – в мае 1946 г. В завершающем этапе операции «Согласие» и принял участие танкист Иван Куренков. Это был самый длинный марш-бросок в его фронтовой биографии. Впереди было возвращение домой.

Чужих детей не бывает

Аргаяшский район в годы войны принял более 3000 эвакуированных. Зимой 1942 г. в с. Губернском открылся детский дом, где разместили детей блокадного Ленинграда. На старенькой фотографии 1945 г. за столами сидит ребятня. Обедают под присмотром двух женщин. Одна из них Наталья Герасимовна Куренкова, Наташа – это она, совсем юная, с улыбкой глядит на своих подопечных.

Она навечно осталась в моей памяти доброй, ласковой, нежной, отзывчивой. Помню ее рассказы о страшных, суровых годах войны. Вместе с другими девушками ей пришлось трудиться на заготовке леса в Верхнем Уфалее, который отправляли эшелонами на фронт. Полуголодные, полураздетые, они работали не покладая рук. В выходной в поле собирали осыпавшиеся зерна пшеницы, копали мерзлый картофель. Нужно было жить, помогать старикам и детям.

Когда в Губернском открылся детский дом, ее направили работать воспитателем. Она вспоминала, как прибыли ленинградские ребята.

– Зима. Мороз. Подъезжают сани. Мы выскакиваем встретить эвакуированных. Вытаскиваем из копны сена, а они чуть живые. Замерзшие, голодные, худые, смотрят на нас жалостными глазами. Не все доехали до места назначения. В каждой повозке пара «льдинок», умерших от холода и голода. Вот новая повозка. Разгребаю сено, достаю одного, второго. А третий выпал сам, обледеневший, как стеклышко. На глазах слезы горечи от происходящего. Захлестывает ненависть к врагу, хочется кричать криком! Но нельзя. На меня смотрят дети, они и так смертельно напуганы.

Когда после войны детский дом расформировали, Наталья Герасимовна продолжила работу в органах милиции. В 1947 г. встретила молодого красивого фронтовика Ивана Куренкова. Поженились, прожили долгую счастливую жизнь, вырастили дочку Галину. Я родилась спустя 30 лет после войны, выросла на рассказах моих боевых стариков, помню каждое их слово, каждый наказ: «Берегите хлеб, берегите себя. Цените дружбу, мир, чтобы никогда не было больше войны».

Дом на Советской

Дом нашего прадеда Федота Куренкова стоял в с. Кузнецком на ул. Советской. И с этой улицей у каждого поколения нашей семьи связано многое. Хотя жизнь разметала детей и внуков по городам и весям, каждый помнит, откуда он родом, где его корни.

Младшие дети Ильи Федотовича – Анна и Алексей – в годы войны были с матерью Марией Ивановной. Анна поехала учиться в Челябинск, стала стрелочницей на станции Есаулка. Алексей выучился на помощника машиниста паровоза. До 27 лет был на брони, на службу ушел уже зрелым мужчиной, семейным человеком. Отслужил, вернулся в отцовский дом №44 по ул. Советской, к жене Марии и сыну Володе. 

Хранится в нашей семье память и о Михаиле Дмитриевиче Назарове. Красноармеец Назаров ушел на фронт в 1942 г. Ровно через год после начала Отечественной войны 33-летний кузнечанин получил повестку Кыштымского военкомата. Попал на службу в 26-ю механизированную бригаду 7-го гвардейского корпуса I Украинского фронта. Овладевать тонкостями ручного пулемета пришлось уже в боях под Воронежем. Военные дороги бригады пролегли до Киева, а затем резкий разворот: освобождали от фашистов многострадальную донецкую землю. Киев, Минск, а за Белоруссией Литва и Латвия, фронтовую географию пулеметчик Назаров изучал не по карте. Впереди – Польша и Чехия. В боях под Бреславлем он был ранен. Второй раз пуля нашла солдата 24 апреля 1945 г. В это время пришла весть о награждении медалью «За боевые заслуги». Война для боевых товарищей Михаила Дмитриевича закончилась в Праге 13 мая стремительным танковым броском на помощь восставшим, возглавляемым Чешским национальным комитетом. Это была последняя стратегическая операция Красной Армии в Великой Отечественной войне. В ходе ее уничтожена немецкая группа армий «Центр» и часть сил группы армий «Юг», от немецких войск освобождена Чехословакия и ее столица Прага. Михаил Дмитриевич в эти дни восстанавливался в госпитале. Вернулся домой Назаров только в декабре 1945 г. Дома фронтовика ждала большая семья.

Необычно сложилась судьба другого нашего родственника. Федор Герасимович Малев не имел статуса участника Великой Отечественной, хотя служил в 51-м отдельном учебно-тренировочном авиационном полку 6-й запасной авиационной бригады. Вместе с товарищами он осваивал истребители английского и американского производства, но участвовать в настоящем бою ему не довелось. Хотя после летной подготовки его с другими летчиками отправили на фронт. Самолет прибыл к месту назначения как раз накануне капитуляции Германии. Медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» его наградили уже в 1946 г. После войны Федор Герасимович продолжил службу, прошел путь от младшего лейтенанта до майора КГБ.

Наталья Бачурина.