Вот моя деревня. Старо-Соболево

Старо-Соболево, Тик-Турды, Иске Субул, деревня.

Основана каратабынцами из рода кекюрчик. Относилась к Саринской волости, Аязгуловскому обществу Булатовского прихода Екатерининского уезда Пермской губернии. Названа по имени одного из первопоселенцев – Базаргула Соболева. По версии старожила Хикмата Гизатуллина, первопоселенцем был некий Субыл, имевший троих сыновей. Двое из них остались в Старо-Соболево, а сам он с младшим основал еще д. Ново-Соболево.

Входила в 5-й башкирский кантон. После ревизии 1816 г. ее неслужилые жители, не имевшие чина, ушли с берегов пруда и основали вверх по реке Талгалды (правый приток Зюзелги) новую деревню с таким же названием. Появились Ново-и Старо-Соболево.  На 1866 г. имелось 12 дворов. В статье Д. Никольского в Пермских ведомостях подробно рассказывается о деревне и ее жителях.

Место силы

Для д. Итбаево основатели выбрали очень красивое место: окруженная лесом ясная широкая поляна отсечена от ненужных гостей непроходимыми болотами.

Опустевшее место деревни, так и не дождавшейся электрификации, хорошо видно с окраины Старо-Соболево, со старой асановской дороги. На местном кладбище сохранились старинные захоронения. В обведенной каменной грядой могиле, по воспоминаниям старожилов, упокоился Биккул-ишан. Говорят, он был духовным сподвижником Салавата Юлаева. Рядом могила местной целительницы и травницы, а еще захоронение детей, скончавшихся от какой-то массовой эпидемии.

Есть старинные захоронения и на старо-соболевском кладбище. Одно из них также обнесено каменной грядой. Старо-Соболево до сих пор частенько называют Тик-Турды. Как рассказал местный имам Тагир Ульмаскулов, возможны два объяснения такому народному названию. Первое понятно: здесь остановились первопоселенцы, выбрав место для основания деревни. Второе опирается на особенности характера старо-соболевцев: когда между соседями разгорался конфликт, здешние жители не рвались в драку, соблюдая нейтралитет.

14 самоваров на 13 домов

Д. Никольский оставил интересные записки, рассказывающие о жизни и быте жителей д. Старо-Соболево.

Он пишет, что деревня расположена рядом с болотистой местностью, поросшей мелким кустарником и камышом. Вблизи протекала река, которая в русском звучании называлась Узю. Воду пили из родника, у местных жителей он назывался шишма. Деревня имела одну улицу, посредине – недостроенная мечеть. Была при ней школа, где обучалось 4 мальчика. Всего в деревне в 1883 году проживало 82 человека, из которых 45 мужчин, 37 женщин. На долю детей до 15 лет приходилось 29 человек, или 35,3%; 60 лет и старше – 5 человек, или 6,3%. Грамотными были 5 мужчин. Вступали в брак старо-соболевцы от 20 до 25 лет. Высокая смертность наблюдалась в апреле, долгожителей не было. В возрасте 70–75 лет один мужчина и одна женщина. Всего в одной семье мужчина имел двух жен.

Если в XVIII в. башкиры редко пили чай, то во второй половине XIX в. он стал распространенным напитком. В Старо-Соболево на 13 домов было 14 самоваров, в трех даже по два. В среднем на каждого жителя приходилось 3,9 фунта сахара и 4,6 фунта чая.

Истоки судьбы: родная земля и деревня

26 сентября 2019 г. аргаяшская земля почтила память учителя-фронтовика Жавата Валеевича Валеева. День его 100-летия стал днем воспоминаний об этом удивительном человеке. Родные и близкие, земляки поклонились могиле учителя, провели аят в мечети Аргаяша. Почтили также память его супруги Рабиги Сафиевны, брата, видного ученого-этнографа Наиля Валеевича Бикбулатова, сына, всемирно известного ученого, профессора Дамира

Жаватовича Валеева, дочери Флюры Жаватовны Мухаметшиной, сына Амира Жаватовича Валеева, а также отца Валиуллы Янгильдовича Янгильдина-Бикбулатова и деда Янгильде Бикбулатова.

Роды Валеевых, Бикбулатовых, Насыровых, среди которых встречались хальфы, имамы, мугаллимы, проживали в нескольких деревнях – Итбаево, Кужабаево (Кушебаева), Булатово (Булатова), Мэсэй (Мосеева), Курманова (Муюшты), Сарт (Тачирова, Абдрашитова), Сатлыкова (Иргаши, Ракаева). В силу того, что они находились на территории соприкосновения нескольких губерний (Уфимской, Оренбургской и Пермской), их уездов (Екатеринбургского, Челябинского, Оренбургского), в разные годы относились к разным административным единицам, их изучение представляет некоторую сложность. Границы Аргаяшского района, к которому теперь относятся деревни, в 1930 г. совпадали с границами 5-го кантона, установленными в 1811 г. По материалам 6-й ревизской сказки 1811 г., к 5-му кантону относились 119 башкирских деревень. Они оставили после себя след в виде этнотопонимов, например, д. Сарт. Из вышеперечисленных деревень, по сведениям 1865–1869 гг., мечети действовали в д. Булатова и Кужабаева (Кушебаева). Позже открылась соборная в объединенных деревнях – Сарт-Сатлыково.

Все начинается с веры

Первая всеобщая перепись населения Российской империи относила почти все тюркское население к мусульманам. В Оренбургской губернии башкиры преимущественно жили в Челябинском, Орском и Оренбургском уездах. 98,5% башкир, 78,6% татар, 96,4% тептяр и 99,6% мишарей Оренбургской губернии исповедовали ислам. На Южном Урале было много деревень и селений, имеющих действующие мечети, мектебе и медресе. Население Оренбургской и Уфимской губерний стремилось жить относительно крупными селениями (на одно поселение приходилось 306 и 208–289 жителей, тогда как во всей России всего лишь 165), а значит, мусульманская умма была сильна. Большая часть земель Оренбургской губернии принадлежала Оренбургскому казачьему войску, в состав которого входили в свое время и башкиры, основавшие некоторые селения и деревни, и вотчинным башкирам. Этот факт препятствовал свободному заселению территории переселенцами из других губерний (к началу ХХ в., до переселенческого движения), а значит, способствовал спокойному и целенаправленному развитию народной культуры и религии. Особо можно выделить г. Троицк, где жили более 35% мусульман Троицкого уезда, они составляли около 40% населения города. В журнале «Мир ислама» читаем, что в 1912 г. в его шести мечетях службу исполняли 12 имамов и шесть муэдзинов.

Согласно традиции, мусульмане сами выбирали в общине в качестве духовного наставника уважаемого и грамотного мужчину. Как правило, особую роль играли не его влиятельность, состояние, а ум, способность понять соплеменников, авторитет среди односельчан. Как написал Крашенинников в одной из своих работ «Угасающая Башкирия», ислам в начале ХХ в. для многих мусульман был не просто религией, а «понятием» о жизни: «Некоторые из них хорошие хозяева-земледельцы. С муллой приятно поговорить, у многих из них настоящий философский склад ума. Держатся они с достоинством, но пришлому гостю оказывают скрытое уважение и радушие».

Деревенское духовенство состояло из муллы, муэдзина и ахуна, или имама. Жалованье (садака) им платило население. Кроме того, среди богатых башкир было довольно много хаджей, то есть тех, кто побывал в Мекке и носил чалму. Помимо отправления мусульманских обычаев, духовные наставники брали на себя функцию обучения грамоте и вере подрастающего поколения. С этой целью при мечетях открывались конфессиональные школы. М. Круковский в работе «Южный Урал. Путевые заметки» писал: «Школ для девочек в Башкирии нет, но для мальчиков есть в каждой деревне. Учителем является деревенский мулла. Учатся башкиры по-своему, татарской грамоте, но нет ни одного башкира, который был бы неграмотен. В этом они опередили русских… Теперь башкиры устраивают у себя настоящие школы, в которых обучают детей не только исламу и грамоте, но и русскому языку». За неимением мечети организовывалось обучение на дому. Муллы пользовались большим уважением и почетом среди населения. В плане нравственного воспитания и правильного выбора педагогических методов обучение в той же деревне, в которой они жили, было весьма полезно. Мулла знал способности и характеры учеников с малолетства, что также способствовало укреплению социальных связей внутри общины, сокращало период социализации детей. С начала ХХ века частым явлением становится приглашение в школы специально обученных учителей – мугаллима и хальфы.

Из рода землепашцев

Один из представителей вышеназванных родов – Валиулла Янгильдович Бикбулатов. О нем и его отце Янгильде Бикбулатове сохранились сведения в переписи 1920 г. по д. Булатовой Саринской волости Екатеринбургского уезда Аргаяшского кантона. Янгильде Бикбулатову на тот момент исполнилось 73 года, у него было две жены 68 и 45 лет, вместе с ним проживали четверо сыновей (6, 13, 19 лет и 21 г.). Старшие на тот момент служили в Красной Армии. Все обозначены как неграмотные. Имел 4 десятины надела и 16 десятин пашни, из них 5 паровой, 3 покосной, 4 пустующей пашни. Держал гусей и уток, домашнюю скотину: 3 лошади, 2 коровы, 4 овцы. Также за ним числились однолошадные сани, дровни, одноконная телега на деревянном и железном ходу, двухлемешный плуг, 3 бороны, коса и серп. Сеял яровую пшеницу и овес. Старший сын Гиниятулла Янгильдин проживал в д. Соболево Метелевской волости Челябинского уезда Аргаяшского кантона. Было ему по переписи 1920 г. 47 лет, женат, грамотный. Имел лошадь, корову, телегу парнолошадную на железном ходу, дровни, косу и серп, 5 десятин пашни арендовал у односельчан. Числилась за ним жилая постройка.

Еще один старший сын, 1880 года рождения, Валиулла Янгильдин (так записана в подворной карточке его фамилия), жил отдельным двором в той же деревне, 40 лет, грамотный. Проживал с женой 25 лет и дочерью 5 лет. Другие члены семьи по каким-то причинам не указаны, хотя, по сведениям, у него к этому времени должно было быть еще 3 сына. У В. Янгильдина – 4 десятины надела, гуси и куры, 2 лошади, корова, бычок, овцы. Сеял озимую рожь, яровую пшеницу, овес. Пользовался однолошадными санями, дровнями, телегами на деревянном и железном ходу. Из 28 десятин пашни 10 – под паром, 8 пустовали, 2 в яровом недосеве, 8 засеяны. Из рабочего инвентаря за ним числились две деревянные рамные бороны с железными зубцами, коса, серп. В те годы он считался кулаком. Валиулла Янгильдович Бикбулатов получил отличное, по тем временам, образование в старометодном медресе д. Медиак, имел свидетельство от ахуна Габидуллы Габдулхакимовича Курбангалиева. В нем указано, что имам-хатып и мударрис  (старший мулла, то есть настоятель мечети, который выполняет обязанности старшего учителя – учителя взрослых в медресе) д. Сатлыковой Валиулла Янгильде улы Бикбулатов «…действительно учился в моем Медиакском медресе». Перечислены предметы, которые он изучал.

Духовные центры – Троицк и Медиак

В конце XIX – начале ХХ вв. Троицкое и Медиакское медресе являлись образовательными центрами, где местное мусульманское население получало очень качественное образование. До Троицка добираться было сложно, доступнее обучаться в Медиаке, где медресе основано при мечети в 1885 г. на базе приходской мусульманской школы путем преобразования пятивременной мечети в соборную, обучались будущие служители ислама – муллы и имамы. В пятивременной можно было проводить пять богослужений в день, в соборной, кроме обычных, проходили и пятничные торжественные. По указам Сената 1835–1836 гг. разрешалось возводить соборные мечети при наличии в приходе 300 душ мужского пола, а пятивременные – 200. При первой могли служить не более 3-х, а при второй – не более двух духовных служителей. Медиакское медресе содержалось в основном на средства представителей богатых башкирских родов, например, Курбангалиевых, и прихожан. Имам-хатыбом соборной и одновременно мударрисом назначен выпускник медресе г. Троицка ишан Габидулла Курбангалиев, мугаллимом – дворянин Даут Кучуков.

Род Кучуковых также много сделал для обустройства мечети и медресе. К примеру, в 1915 г. они подали прошение в Оренбургское Духовное ведомство с указанием на отсутствие духовенства в их приходе. На рубеже XIX–XX вв. в Волго-Уральском регионе, в том числе и в башкирском Зауралье, появляются джадидистские мектебы и медресе – «Усмания», «Расулия», «Галия», в Стерлибаше и другие. Но в Медиакском обучение продолжалось по старой методике, в основе которой лежало заучивание Корана, сунн и других религиозных текстов. Причиной являлось то, что ахун Оренбургского края Габидулла-ишан являлся противником этих нововведений в конфессиональном образовании. Несмотря на это, Медиакское медресе было в числе известных мусульманских учебных заведений, отличалось хорошей постановкой учебного процесса, в нем углубленно изучались Коран, арабский, персидский язык, теология и другие традиционные предметы. Окончившие его получали свидетельство и пользовались большим уважением как среди населения, так и среди мусульманских служителей. В 1913 г. здесь обучалось 320 шакирдов. После ухода оставшихся на стороне белых частей башкирских войск в Сибирь и далее в Забайкалье медресе в Медиаке в 1920 г. закрыто.

Сожженные книги

Что касается Валиуллы Янгильдина (Бикбулатова), то, по сведениям Оренбургского духовного собрания, в 1907 г. он писал отношение по поводу мечети в Сарт-Сатлыково (к этому времени в документах деревня значилась так). В фондах Оренбургского Магометанского Духовного Собрания указано, что «приговором Сатлыковского сельского схода от 19 марта 1907 г. …жители ходатайствуют о постройке в их деревне мечети с образованием самостоятельного прихода». 18 июля 1911 г. в Оренбургском Магометанском Духовном Собрании состоялось испытание трех представителей из Сарт-Сатлыково на знание правил магометанской религии, по окончании коего назначены: Валиулла Бикбулатов – имам-хатыпом и мударрисом, Хасибулла Зюлькарнеев – имам-хатыпом и мугаллимом, Хабиатулла Гизетуллин – муэдзином и мугаллимом. К этому году соборную мечеть в деревне уже построили, но ее освидетельствование архитектором на предмет правильности постройки затянулось. Валиулла Бикбулатов, назначенный имамом, подал рапорт в Оренбургское Духовное Магометанское Собрание, последнее – в Губернское Правление с просьбой отправить архитектора, а имаму дали разрешение начать богослужения. Это все, что мы знаем из архивного материала о его дореволюционной жизни.

В 1919 г., когда в семье родился сын Жават, Бикбулатовы испытывали большие трудности, Валиуллу не принимали на работу в колхоз. Тем не менее Жават Валеевич первоначальную грамоту получил в джадидистской школе при д. Корман (Мэсэй). По словам сестры Важихи, из Кужабаево его сопровождали учиться родственники по материнской линии. Ходить было не в чем, одежда переходила от старших младшим. Но учился он очень хорошо, сказывалось домашние обучение. Впоследствии добротное, полноценное образование, которое Жават получил, помогло ему выполнять ответственную работу педагога, директора школы и воспитать достойных детей.

В 1924 г. Валиулла Янгильдович вынужден был публично отказаться от своего религиозного сана, и в 1928 г. он переехал из родной д. Булатово в д. Этбаево (Итбаево, Сытый). Когда родился сын Наиль, отец работал по найму в подсобном хозяйстве одного из заводов Челябинска, а затем в колхозе. В 1934 г. вступил в колхоз (до этого его не принимали), до марта 1938 г. трудился в качестве плотника, разнорабочего, скотника и т. д. По архивным данным, «28 марта 1938 г. был арестован и 31 августа скончался в тюрьме г. Челябинска». Причина его смерти оставляет сомнения и требует уточнения. В карточке значится: «крестьянин (кулак), место работы – колхоз «Спартак». Известно, что дело прекращено и он посмертно реабилитирован 20 июня 1962 г. В его доме было много книг, написанных арабской вязью. Свидетели ареста рассказывали, что вместе с арестованным погрузили целую арбу. Какая-то часть осталась неконфискованной. Дочь Муслима вспоминает, что, испугавшись ареста, они всю ночь жгли оставшиеся книги и рукописи отца, от чего в доме стало жарко.

Семена добра и веры

Несмотря на тяжелую трагичную судьбу, Валиулла-мулла, как его называли земляки, успел привить детям тягу к знаниям, творческому развитию, культуру поведения, хозяйственность в быту, развил смекалку, выносливость и ответственность. Многому учились дети и у матери Хумайры (в девичестве Насыровой, отец ее – зажиточный уважаемый человек), которая наизусть читала Г. Тукая и Д. Юлтыя. Немаловажную роль сыграли в судьбах многих домашнее воспитание и обучение, велик вклад в этом грамотных женщин. Не случайно Зайнулла-ишан Расулев, приложивший много усилий к развитию медресе «Расулия» г. Троицка, указывал, что женщинам образование необходимо так же, как и мужчинам. И это вполне соответствовало менталитету башкир, у которых она всегда была более свободна, нежели у других мусульманских народов. Благодаря влиянию шейха Зайнуллы Расулева, который считал, что залог развития состоит в разумном сочетании религиозного образования с изучением передового технического знания, общество шаг за шагом приближалось к признанию равных прав православного и мусульманского населения, отказываясь от мелочной регламентации всех сторон повседневной жизни мусульман. За свободой отправления религиозных обрядов, внутреннего устройства жизни общины следовало право выбора фасадов при строительстве мечетей, самостоятельного распоряжения вакуфным имуществом. Местное население в силу своего менталитета гораздо быстрее и легче принимало эти новые веяния в религиозном поведении. Мусульмане наравне с православными служили в регулярной армии, получали правительственные награды, государственные пенсии, а с принятием закона о веротерпимости открыли активную деятельность в Государственной Думе. Ислам, будучи философией жизни для мусульман Урала, помимо прочего, привнес в их традиционный менталитет и повседневную жизнь установку, что члены семьи должны всегда работать над собой, крепить родовые связи, совершенствовать знания.

Как видим, несмотря на сохранение глубокого уважения к традиционному старометодному образованию, они не забывали давать детям и новые знания: изучение родного и русского языков, культуры и литературы, техники и современных методов ведения хозяйства, юридические. Особенно это касается сельского духовенства, проводившего религиозные обычаи в жизнь и обучавшего местное население не в силу полученного сана, а по выбору общины, в которой имели уважение и доверие.

Зухра Сабирова, старший научный сотрудник института истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра, г. Уфа.